Не случайно почти все винные бутылки семьи Бенанти украшает изображение Этны. Ведь принадлежащие им виноградники находятся у подножия этого знаменитого вулкана, а некоторые из них – даже на самом вулкане. День за днем Бенанти осознанно идут на риск, чтобы подарить миру свои уникальные вулканические вина.
Четыре поколения виноделов, каждое из которых привносит в семейный бизнес новые идеи и новые достижения. Они называют себя пионерами Этны, что является, без сомнения, заслуженным и очень точным определением. Во время своего визита в Ригу Антонио Бенанти (Antonio Benanti), представитель четвертого поколения семьи Бенанти, любезно согласился встретиться и рассказать о своей семье, о магии вин, которые рождаются практически на самом вулкане, о риске и цене успеха.
– В одном из своих интервью вы рассказывали о том, как в XIX веке ваш прапрадедушка начал заниматься производством вина. Почему же вы считаете, что у истоков виноделия Этны стоял не он, а ваш отец?
– Мой отец основал винодельню, движимый идеей создавать особенные вина! Он инвестировал средства в винные погреба и пригласил команду профессионалов, которые помогли ему осуществить задуманное. Понимаете, делать вино и делать вино высочайшего качества – это ведь две большие разницы. Мой прапрадедушка, как и многие другие виноделы Сицилии в то время, выращивал виноград и делал ординарное вино, которое потом просто продавал на розлив. А его сыну, моему дедушке, вообще был больше по душе фармацевтический бизнес – винодельней он практически не занимался. Именно мой отец в 1988 году возродил семейную винодельню и поставил перед собой задачу производить уникальные вина самого высокого качества.
– Что заставило вашего отца сделать изготовление вина приоритетным? Ведь он долгое время был связан с фармацевтикой и даже не обладал нужными знаниями в этой области?
– Занимаясь фармацевтическим бизнесом, мой отец много путешествовал. У него была возможность часто бывать на винодельнях и пробовать различные вина, многие из которых он покупал и коллекционировал. Вино его просто околдовало. И создание собственной винодельни для моего отца стало своего рода вызовом, огромным желанием прославить свою родину, показав всему миру мощный потенциал местных сортов винограда. Мой отец родился и вырос на Сицилии, рядом с Этной, – его душа и сердце навсегда связаны с этими местами. Даже в 1980 году, когда фармацевтическая область переживала небывалый подъем и у нас была возможность переехать в Рим и построить там фабрику, он решил остаться здесь. Мой отец вырос на винодельне – вино было в его воспоминаниях о детстве, вино было в его крови. А кроме того, винный бизнес очень социален, он дает возможность путешествовать и встречать на своем пути очень много интересных людей.
– Однажды в одном из винных клубов, просматривая винную карту заведения, ваш отец не нашел там ни одного вина с Этны. Поговаривают, что именно этот случай послужил причиной его решения о возрождении семейного винодельческого бизнеса.
– Да, это правда. Это событие, говоря образно, стало тем угольком, из которого впоследствии и разгорелось пламя! Это было в гольф-клубе Picciolo в городе Ровиттелло. Мой отец обедал там с каким-то своим старым другом. Он попросил официанта подать к столу какое-нибудь из местных вин. Персонал клуба не смог выполнить эту просьбу, побоявшись испортить изысканные блюда невыразительным вином, а ничего более стоящего найти на Этне в то время было невозможно. Мой отец эмоционально воскликнул: «Эх, мне бы найти хорошего энолога, и я бы сам стал делать здесь вино!» На что его друг ответил, что это не проблема, так как одного хорошего специалиста он сам лично знает. Наша жизнь – это череда счастливых случайностей, которые, быть может, и не случайности вовсе. Но этот обед в гольф-клубе действительно оказался судьбоносным, и в 1988 году в возрасте сорока трех лет мой отец начал свой винный бизнес.
– И тогда ваш отец пригласил команду профессионалов, рассчитывая на их знания и опыт. Это были местные специалисты или он обратился за советом к экспертам из других стран?
– Местные виноделы в то время по поводу качества вина особенно не переживали. Даже благородный клан Катани производил вино, не преследуя никаких далеко идущих планов. А так как мой отец хотел добиться совершенно других результатов, он специально пригласил двух профессоров-энологов – одного из Пьемонта, а другого из Бургундии. Он консультировался также с некоторыми виноделами из Ланге и молодым энологом с Этны, который работал тогда на винодельнях в Сицилии. Это и была команда моего отца. Сегодня мы не зависим от «летучих» энологов. Мы, конечно, открыты для всего нового, но у нас есть свой особый стиль, который практически не меняется вот уже на протяжении 28 лет.
– А это действительно типично для Италии, когда вся семья работает вместе? Например, ваш дедушка, ваш отец и вы долгое время занимались фармацевтикой, а теперь, когда ваш отец полностью переключился на вино, вы вместе с ним здесь, в этом бизнесе.
– Мы с моим братом долгое время жили за границей. Школа, колледж, университет, банки и т. д. Если у твоей семьи есть какой-либо бизнес, то у тебя только две возможности: либо ты активно включаешься в управление семейным предприятием, либо ты его просто продаешь. Мы с братом хотели заботиться о процветании семьи и вернулись в фармацевтический бизнес с целью сделать его рентабельным и впоследствии продать. В конце концов мы с братом продали свои доли инвесторам и с 2012 года полностью переключились на вино. Семейный бизнес — да, это очень по-итальянски!
Антонио, Джузепе и Сальвино – два поколения виноделов Бенанти
– Вы упомянули о том, что, будучи ребенком, много времени проводили за границей. А какие ваши детские воспоминания связаны именно с Этной? Помогали ли вы отцу на виноградниках, в погребах?
– Мои первые воспоминания о винодельне относятся к тому времени, когда мне было примерно лет девять. Я помню наше большое Palmento (помещение, где происходят отжим винограда и ферментация). Тогда, в 1983 году, я впервые принял участие в сборе винограда. Когда мне исполнилось 15, мы с братом уехали учиться в Швейцарию, а потом десять лет провели в Лондоне. Позже я решил поехать в Мексику. Единственное, что в то время нас связывало с вином, было посещение выставок Vinitaly. Ну, и, конечно, каникулы мы с братом всегда проводили на Этне, дегустируя вина и помогая с текущими работами. Но для нас это все равно было чем-то вроде развлечения. Позже все изменилось. Как я уже рассказывал, мы с братом серьезно подключились к винному бизнесу в 2012 году. В какой-то момент мы осознали, насколько это для нас важно – создавать уникальные вина, которые будут носить имя твоей семьи. Процветание маленьких виноделен невозможно без полной отдачи, увлеченности и поддержки единомышленников. За эти четыре года нам существенно удалось увеличить круг наших клиентов. Из 38 наших партнеров 30 появились только после 2012 года.
– Вы являетесь представителем четвертого поколения виноделов Benanti. А как вы думаете, будет ли ли пятое, шестое? Станет ли Benanti исторической винодельней?
– Насколько я знаю, детей у меня нет. Никто мне еще не звонил и не поздравлял с Днем отца, хотя мой телефон всегда включен. (Смеется.) Но у моего брата есть сын, которому пока только семь месяцев. Он родился 20 октября, в один из последних дней сбора винограда. Это очень символично, вы не находите? Фактически с того момента, как мы узнали, что жена моего брата ждет ребенка, мы все стали задумываться о будущем нашей винодельни, о том, какой она будет, когда малыш подрастет и возьмет управление бизнесом в свои руки. Мой отец был своего рода монополистом, он одним из первых стал создавать на Этне вина высочайшего уровня. Нам с братом приходится уже немного сложнее – конкуренты не дремлют. Вокруг нас уже примерно 130 виноделен. Но мы обязательно сохраним ценность нашего предприятия и с гордостью передадим его в руки наследника, когда придет время. Обязательно передадим ему и контакты известной латвийской компании Noble Wine. (Смеется.) Мы сделаем все от нас зависящее, чтобы привить мальчику любовь к виноделию, но, так или иначе, это должен быть его добровольный выбор.
Бочки из Французского дуба в винных погребах хозяйства Benanti
– Как вы думаете, с чем связана так стремительно выросшая популярность сицилийских вин?
– Двести лет назад Сицилия была самым богатым итальянским регионом. У нас всегда был огромный географический потенциал. Наша природа, земля, вино, еда, культура, археология, действующие вулканы – это все уникально и безумно интересно. Сицилия – это как маленький континент. Магический треугольник, который запоминаешь навсегда. Попробуйте попросить у кого-нибудь нарисовать Сицилию, большинство нарисует треугольник. (Смеется.) Это место с очень сильной энергетикой. Когда вы едете из Калабрии на Сицилию, вы можете это очень сильно прочувствовать. Это прямо в воздухе витает. Когда вы едете в обратном направлении, это ощущение пропадает. Я серьезно! Попробуйте! Это очень забавно!
Сицилийские вина уникальны. Они обладают мощью и огромным потенциалом. Они – отражение нашей страны, и их популярность закономерна и заслуженна.
– Расскажите, пожалуйста, о сицилийских сортах винограда. Какие из них вы используете для своих вин?
– Идея нашего проекта заключается в том, чтобы предложить потребителю местные вина самого высокого качества. В свое время мы очень активно экспериментировали: в какой-то момент мы производили вина, используя 15 различных сортов винограда, но постепенно пришли к выводу о необходимости изменить нашу концепцию. Мы ходим делать местные вина из местных сортов. Приняв это решение, мы даже продали несколько виноградников. Сейчас работаем только с тремя сортами: Carricante, который вы можете встретить лишь на Этне, Nerello Mascalese, который считается здесь сортом винограда номер один, и очень большой местной редкостью Nerello Cappuccio. Для справки: Nerello Cappuccio составляет всего 2–3% виноградников Этны. Принятое нами решение позволило сохранить идентичность наших вин. Мы хотим показать миру, каким богатством владеем. Ни для кого не секрет, что каждый конкретный сорт винограда лучше всего проявляет себя в каком-то определенном месте: вспомним хотя бы Ланге или Бургундию. И очень важно это понимать и грамотно использовать.
Старые префиллоксерные лозы на склонах вулкана Этна
– Очень часто Этну сравнивают с Бургундией. Как вы думаете, почему? Дело в почве или в потенциале вин? Вы согласны с этим утверждением?
– Как я уже рассказывал, когда мой отец начал серьезно заниматься виноделием, он консультировался со специалистами из Ланге и Бургундии. И такой выбор был сделан им не случайно. Он четко знал, какая информация ему нужна для реализации его планов. Как и Бургундия, мы не можем похвастаться огромными площадями наших виноградников, и так же, как наши французские коллеги, мы делаем ставку на местные сорта винограда. На мой взгляд, вино Etna Rosso по цвету очень напоминает Pinot Noir или Nebbiolo. Если бы я был сомелье и передо мной стояла задача продать вино с Этны, которое не так популярно, как Pinot Noir или Nebbiolo, я бы обязательно указал на сходство между нашими винами. Я бы убедил моего клиента в том, что если ему нравится, скажем, Pinot Noir, то ему, без сомнения, понравится также и вкус Этны. Я очень рад, что наши вина сравнивают с винами Бургундии или Пьемонта, которые являются эталоном утонченного винного стиля. А Carricante очень часто сравнивают с Riesling или Chardonnay. Так что нам очень льстят такие сравнения!
– Вы в Риге впервые. Ваши впечатления?
– Я кое-что уже слышал о Латвии и Риге, ведь три-четыре раза в году мы обычно принимаем у себя гостей из вашей страны. Мне рассказывали о Риге как об очень элегантном городе. Поэтому мои ожидания были довольно высокими. И я не разочаровался. Благодаря нашим партнерам, компании Noble Wine, у меня была возможность посетить лучшие рижские рестораны и познакомиться с наиболее интересными местными достопримечательностями. Я встретил здесь очень много компетентных специалистов. Вы не являетесь винодельческой страной, но вы знаете о вине очень много. Например, в Америке, Сингапуре или во многих российских ресторанах некоторые сомелье даже не знают о том, что на Этне делают вино.
Антонио Бенанти гостит в винном магазине Noble Wine в Риге
– А вы не боитесь заниматься виноделием у подножия действующего вулкана?
– Нет, не боимся. Наоборот, постоянное ощущение опасности нас подстегивает, заставляет быстрее двигаться вперед. Мы должны успеть все сделать быстро и качественно, ведь в любую минуту может произойти большое извержение. Маленькие происходят довольно часто – мы к ним уже привыкли. Большие извержения уничтожали Катанию примерно раз семь, последний раз это случилось в 1963 году. Кстати, здесь, в Катании, находится второй по величине амфитеатр после Колизея, но мало кто об этом знает, так как он практически весь погребен под лавой.
Мы помним о постоянной опасности, но мы не живем в страхе.
