Маркус Молитор – это смесь трудолюбия, немецкой педантичности, амбиций и, в первую очередь, видения. Многие чтят традиции региона и усердно трудятся над созданием вин, но именно видение и мечта Маркуса вернуть мозельским рислингам былую славу выделили его винодельню среди сотен других в этом живописном регионе.

Сейчас, после 30 лет усердного труда, во владении Маркуса находятся 15 виноградников, разбросанных по всей долине реки Мозель – от Браунеберга до Трабен-Трарбаха, а в 2001 году к ним добавились также участки на реке Саар. Несмотря на относительно небольшие расстояния между виноградниками (порой речь идет всего о нескольких метрах вправо или влево), каждый из них отличается своим микроклиматом и, что особенно важно, почвой.

Возьмем, например, Braunеberger Klostergarten, что у небольшого одноименного городка, – его почва богата мелким гранулированным сланцем вперемешку с большим количеством камней, что дает местному винограду легкость и выраженную минеральность. Здесь в основном посажены клоны Pinot Noir – решение, воспринятое в свое время коллегами Маркуса как эксцентричный эксперимент. Переместимся немного на север и попадем на участок Ürziger Würzgarten. Здесь мы снова встретим сланец, но место камней занимает богатая железом почта, отчего склон, когда на нем нет листвы, выделяется своим рыжеватым цветом. Виноград отсюда славится ярким характером, полным специй, спелых фруктов и свежей, сбалансированной кислотности, и особенно хорошо подходит для сладких вин Spätlese!

Виноградник Ürziger Würzgarten славится своей рыжевато-красной почвой

Останавливаться Маркус, судя по всему, не собирается. В прошлом году стало известно, что он совместно с известным мозельским виноделам Ван Волксен выкупил около 14 га старых виноградников на склоне Geisberg. Сам Маркус об этом не распространяется, но, по информации от известного винного критика Дженсис Робинсон, копии старых документов, попавших в ее распоряжение, указывают, что белые вина с этого, богатого голубым сланцем склона, еще в начале ХХ века продавались на аукционах дороже, чем знаменитый Château Latour. Кризис 1970-х годов, вызванный высокой стоимостью работ на склонах в Мозеле, привел к полному упадку винодельни, создававшей Geisberg, и за 30 с лишним лет виноградники заросли кустарником и деревьями. Маркус и Ван Волксен решили вдохнуть новую жизнь в винодельню и дать возможность любителям вина оценить один из легендарных рислингов прошлого.

– В 1984 году вы выкупили виноградники у отца и начали производить вино под своим именем – мягко говоря, необычная история. Что стало главной мотивацией для такого решения? Когда вы впервые поняли, что хотите стать виноделом?

– Будучи еще 19-летним юнцом, я стоял у подножия виноградника Zeltinger Sonnenuhr и осознал, что ведь именно этот виноградник еще в начале ХХ века давал одни из лучших, если не лучшие вина в мире, а одни из самых дорогих вин того времени также производились из винограда, собранного на крутых склонах долины Мозеля. Эта мысль плотно осела в моей голове, и я задумался: что случилось? Почему мы не можем снова создавать самые лучшие и самые дорогие вина в мире? Лозы не поменялись, виноградники тоже на месте – нужно было просто начать что-то делать.

– Идея производить не просто рислинг, а с использованием традиционных методов появилась у вас сразу или выкристаллизовалась постепенно, в процессе знакомства с вашими виноградниками, искусством виноделия и особенностями региона?

– Мы с самого начала практикуем очень традиционный подход к виноделию, back to the roots («обратно к истокам»), как мы его называем. Например, для более деликатного отжима мы используем корзиночный пресс, а выдерживаем вино в больших старых деревянных бочках. Я всегда хотел производить именно традиционный мозельский рислинг, что лично для меня означает вино высшего уровня качества (Prädikatsweine) с виноградников на северном берегу реки Мозель. Почему оттуда? Все просто – вина с этих терруаров завораживают переплетением минеральности, сочности, кислотности с легкими нотками остаточного сахара и при этом обладают относительно низким содержанием алкоголя. Эта комбинация и делает рислинги из нашего региона уникальными и узнаваемыми во всем мире.

– Были ли моменты, когда вы сомневались в своем выборе? Что для вас означает виноделие?

– Мне кажется, нет ни одной другой профессии, где переплетается столько, казалось бы, несовместимых вещей. Будучи виноделом, ты каждый день работаешь в буквальном смысле вместе с природой, затем отправляешься в винные погреба или офис для встреч с клиентами и ценителями вина со всего мира – это же безумно интересно! Кроме этого, природа постоянно меняется и каждый год преподносит нам новые сюрпризы. Это не делает нашу работу проще, но однозначно добавляет элемент неожиданности и заставляет постоянно учиться и узнавать что-то новое. И последнее – мне повезло родиться и работать в одном из самых живописных винных регионов мира – как можно это не любить? Так что я никогда не сомневался в своем выборе.

– Вы упомянули определенные терруары, и я не могу не вспомнить Бургундию, где виноделы уделяют особенностям терруара повышенное внимание. Насколько раскрытие потенциала того или иного терруара важно для вас и черпали ли вы вдохновение в Бургундии?

– Каждый виноградник обладает своим неподражаемым характером. Почва, ее расположение по отношению к солнцу (обращенная на юг или нет), сорт винограда и, конечно, угол склона оказывают огромное влияние на то, каким получится вино. Иногда виноградники расположены рядом друг с другом, но малейшее отличие в одном из пунктов, упомянутых выше, – и характер вина меняется диаметрально. Это влияние мельчайших деталей и особенностей терруара на процесс виноделия действительно делает Мозель похожим на Бургундию, а передо мной ставит сложную цель – раскрыть каждую подробность и каждую нотку в винах, которые мы производим. Поэтому во время урожая мы вручную собираем виноград и разделяем его на различные категории качества: Kabinett, Spätlese, Auslese и т. д. Учитывая, что всего у нас около 15 виноградников и подобное разделение мы проводим на каждом из них, каждый год мы получаем возможность сделать большое количество вин. С одной стороны, все эти вина – классические мозельские рислинги, c другой – уникальный характер каждого виноградника, винтаж, качество винограда и стиль производства делают их неповторимыми.

Почва полная сланца оказывает огромное влияние на вина Markus Molitor

Это трудоемкий, но интересный подход, и я не собираюсь его менять. Мы возвращаемся к основам мозельского виноделия и помогаем нашим винам вернуть былую славу, показывая ценителям вина со всего мира уникальный характер настоящего рислинга.

– Поговорим о Мозеле. С каждым годом ваш регион становится все более популярным, и наверняка это оказывает определенное влияние и на регион в целом, и на виноделов. Для вас это позитивное развитие или все же нет?

– Это же просто прекрасно! За последние 20 лет Мозель как винный регион пережил своего рода революцию – новое поколение виноделов, которое хочет вернуть Мозель на лидирующие позиции среди винных регионов, снова делает упор на традициях и использовании сильных сторон региона и местного винограда. Это настроение передается и старожилам. Появилось ощущение всеобщей дружбы, лояльности и духа сотрудничества – мы делимся друг с другом опытом и таким образом работаем на общую цель: популяризацию Мозеля и его вин. Подобный скачок в развитии был бы невозможен при отсутствии признания – международные награды, полученные винами Мозеля в последнее время, не просто популяризируют наши вина, но и мотивируют виноделов на большее, что не может не радовать.

– В 2014 году сразу три ваших вина получили 100 пунктов от эксперта Wine Advocate Стефана Райнхардта. Феноменальный результат! Но что это значило лично для вас как винодела и повлияло ли это на вас?

– Эти награды – признание нашего тяжелого ежедневного труда на виноградниках и винодельне. Я счастлив, что, получив эти награды, сумел привлечь внимание мирового винного сообщества к Мозелю и прекрасным рислингам, которые здесь производятся. Если у меня получится вернуть этому винограду ту известность и славу, которая была в начале ХХ века, я смогу сказать, что достиг одной из своих личных целей. Поэтому можно сказать, что для меня награды Wine Advocate ничего не изменили, а лишь утвердили мою уверенность в правильности выбранного пути.

– Среди вин, которые вы предпочитаете, есть вина из совершенно другого винного региона или даже страны? Какое вино вы можете назвать своим любимым?

– Я абсолютно покорен винами Мозеля, но если нужно выбрать что-то другое, то, скорее всего, мой выбор падет на вина Бургундии, к которым я испытываю особую страсть. Вина из Pinot Noir – это риcлинги от красного вина: они обладают филигранной структурой, богаты ароматом и вкусом и, что важнее всего, очень питкие. Возможно, меня подкупает то, что как и в Мозеле, бургундские виноделы практикуют очень индивидуальный подход к своему делу: ни одна мельчайшая деталь не остается ими не замеченной и учитывается при создании вина. Кроме того, так же как и мы, бургундцы уделяют огромное внимание особенностям того или иного терруара, что, безусловно, сказывается на качестве вина.